– Ну-с, в таком случае – хорошо. Дело действительно для вас очень выгодно. Оно находится в тесной связи вашего и моего благополучия; но ранее окончательного разъяснения его я прошу вас, граф, только отвечать мне на вопросы. От правдивости ответов и зависит все. Тайна, которую я для блага вашего хочу разоблачить вам…
– Это очень интересно!
– Не шутите, граф!
– Нисколько… наоборот, в моей душе растет даже робость и благоговение…
– Скажите мне, во-первых, окончательно ли расстроилось дело вашего сына с купеческой дочерью Терентьевой?
Граф подскочил на кресле:
– А вы откуда это все знаете?..
– Это мое дело, и поэтому позвольте мне умолчать.
– Пожалуй!.. Вы требуете ответа? Извольте… Да! Расстроилось…
– Но вы, конечно, дорого бы дали, чтобы его вновь настроить…
– Конечно!
– Прекрасно!.. Представьте теперь, что сын ваш захотел бы вступить в этот брак.
– Мой сын? – с удивлением переспросил граф. – Да вы его плохо, верно, знаете, если думаете, что это возможно. У этого дурака и простофили уже есть какая-то девчонка, фамилия ее Петрова, которая хочет быть графиней… Это совсем нищая девчонка… Я даже хотел одно время обвинить ее в совращении юноши, но знаете, Павел… Ведь с ним бы тогда не совладать было… это такой дурак… это такой безмозглый человек… Он так мало похож на меня!..
– Ну, словом, – перебил его Андрюшка, – вы решились бы на многое ради того, чтобы сын ваш вступил в этот брак, от которого вам есть-таки выгода… Я знаю, что отец невесты дает вам лично изрядный куш.
– Ага, вы и это знаете?..
– Отвечайте мне, пожалуйста.
– Да, я многое бы дал за это и на что бы ни пошел, чтобы окрутить этого мальчишку… Я теперь откровенно говорю с вами… Я в таком критическом положении, которое исключает всякие сентиментальности…
– Итак, еще раз спрашиваю: вы решитесь на все, что я ни предложу вам для достижения вашей цели? – воскликнул Андрюшка, и глаза его страшно засверкали.
Граф поднял свою львиную голову и в упор поглядел на говорившего; серые глаза его даже вспыхнули.
В эту минуту оба взгляда их имели поразительное сходство по выражению, цвету и блеску.
– Да! – отвечал граф. – Клянусь – да! Но говорите скорей, как это можно устроить, я не вижу ни одного исхода.
Андрюшка встал, вынул из кармана револьвер, положил на стол, прикрыл его салфеткой и сказал:
– У вашего сына есть двойник!..
Граф в ужасе откинулся на спинку кресла.
– Ни с места! – прошептал бывший агент Померанцева. – Если вы вздумаете сейчас же выдать меня, то я убью и вас и себя.
В кабинете воцарилось гробовое молчание.