– Да это бывает! – холодно отвечал он. – Карты… изменчивы! Недаром они женского рода… – И с тенью усмешки прибавил: – Я бы советовал, князь, немножко переждать!..
– Кой черт, батюшка, переждать! Я продулся в пух и прах… Хотите? Садитесь! Мое место свободно… А где Флирт?
– Он там, в зале, – отвечал Андрюшка, опираясь коленом на опустевший стул.
Все поняли, что князь собирается переговорить с господином Флиртом интимно и что спустя немного времени он вернется опять с деньгами и опять будет понтировать с прежней бестолковостью и азартом.
По уходе его Андрюшка несколько раз покачнул под коленом стул, прищурился на лежавшую грудку ассигнаций и, вынимая бумажник, тихо сказал:
– Ва-банк!.. На двойку пик!..
На минуту глаза его блеснули, когда он следил за сверкающим бриллиантом на руке банкомета, но вот он еще более прищурился, губы его вздрогнули презрительной усмешкой и рука небрежно протянулась за деньгами. Двойка пик была дана.
– Каждый раз эта двойка пик! – сказал один из понтеров.
– Фатальная карта! – сказал другой.
Андрюшка отошел от стола и снова появился в первой зале.
Флирт стоял посередине залы и разговаривал с каким-то высоким полуседым брюнетом.
Герой наш изменился в лице. Это был граф Радищев, тот самый, которого он видел, стоя у подъезда, только теперь он был без шляпы, и молодой преступник с любопытством разглядывал его голову.
«Как он похож на меня! – подумал Андрюшка. – Или, вернее, как я похож на него…»
И вдруг в душе его поднялось какое-то новое, незнакомое до этой минуты чувство. Оно было так едко, так ощутимо болезненно, что он инстинктивно опустил глаза, стараясь не глядеть на предмет, причиняющий такую боль.
«И это мой отец! – в хаосе блестела мысль. – Это мой родной отец… Но какая пропасть отделяет нас!.. Я какой-то Курицын-сын, а он граф Радищев… Отчего же и я не граф, когда я чувствую, что в жилах моих кипит и течет старинная кровь… Проклятый жуир! – чуть было не прошептал он, с ненавистью глядя на графа. – Но постой, постой, я сумею отплатить тебе за все…»
И Андрюшка, чтобы совладать с обуревающими его чувствами, отошел в глубь залы и сел в уютный уголок за трельяж.
Мрачно опустил он в пол свои злобно-задумчивые глаза и сидел неподвижно.
Он слышал, как граф и Флирт прошли во вторую залу, слышал даже, как там задвигались стулья; он все сидел неподвижно, не то прислушиваясь, не то обдумывая что-то.
Вдруг тихий разговор сбоку привлек его внимание.
Неподалеку сели двое только что вышедшие из соседней комнаты и говорили о графе.
Андрюшка инстинктивно насторожился.
– О, я его давно знаю, – говорил один, – это один из тех людей, которым судьба сильно ворожила… это баловень ее, но был, а не есть, теперь его дела очень плохи, и я удивляюсь даже, что вижу его тут…
– Где-нибудь достал деньги.
– Конечно. Но где? Вот вопрос… Впрочем, такой человек, как он, не останавливается ни перед чем…
– Но как он моложав для своих лет… Сколько ему?..
– Ему… Как вам сказать?.. Лет пятьдесят будет…
– Не может быть… черные волосы…
– Краска…
– А глаза?..
– Да, конечно, в нем еще масса жизни… но этот сорт жизненной силы я всегда сравниваю с движением махового колеса, с которого соскочил ремень привода… Оно еще вертится, но уже только по инерции, и в нем этой инерции много… Я повторяю вам, что я его давно знаю… Вы видели, как он посмотрел на меня, когда мы здоровались.
– Да-да… Я что-то странное заметил в его взгляде, как будто он смутился…
– И вы не ошиблись… О! Ему есть отчего смутиться при встрече со мной, поэтому-то я и говорю, что за жизнь, в полном значении ее, он отдаст все, положительно все, и честь, и имя, и связи родства… Это такой человек!.. Петербург для него то же, что вода для щуки. Он только тут и может жить, и долго будет жить… и хорошо будет жить… Сегодня у него, может быть, несколько тысяч, а завтра он будет идти пешком, не имея двугривенного на извозчика… Не знай я его прошлого так хорошо, я бы не говорил всего этого…
Глаза Андрюшки блеснули. Это был тот же блеск, который озарил их в сквере, рядом с Наташей, наивно рассказывавшей ему про его двойника.
Та же мрачная мысль загорелась в нем.
И действительно, новая идея озарила его преступную голову.
«Если это так, – подумал он, – то ко всем картам моей игры прибавился козырный туз».
И в тот же момент, придав своей физиономии самое беззаботное выражение, он тихо и степенно вышел из-за трельяжа и направился в кабинет. По дороге он встретил Флирта.
– Тот господин, – спросил он, – с которым вы говорили, и есть граф Радищев?
– Да.
– Представьте меня ему.
– С большим удовольствием… Вы будете играть?
– Пока нет!
– А после?