– Я ровно ничего не сказал, – отвечал Андрюшка, – но мне, по моим соображениям, необходимо было собрать их и сказать именно это «ничего», чтобы они поняли, что это дело – общее дело…
– То есть наше с тобой! – усмехнулся Калиныч.
Андрюшка молча кивнул.
Потом он надел пальто и, закутывая лицо шарфом, отдал Калинычу шепотом приказание, чтобы публика была выпущена только через час после его ухода.
Это необходимо было ради предосторожности.
Сказав это, Андрюшка закрыл голову шарфом и в сопровождении Калиныча быстро прошел через залу, в толпе которой при его появлении опять пробежал тихий ропот.