– Охотно вам отвечу, герцогиня, – торжественно и мрачно ответил Габриэль, – и вы поймете, что тут во всем видна божья воля. Конюший моего отца, Перро Травиньи, убитый при происшествии, повлекшем за собою исчезновение моего отца, вышел по соизволению господа из могилы и открыл мне то, о чем я вам только что говорил.
При этих торжественно произнесенных словах король побледнел и, будто задыхаясь, порывисто вскочил с кресла. Даже Диана, хоть и были у нее стальные нервы, невольно вздрогнула. В тот суеверный век сверхъестественные видения и призраки принимались как должное, а поэтому твердый ответ Габриэля не мог не произвести устрашающего впечатления на нечистую совесть этих людей.
– Довольно, сударь! – взволнованно воскликнул король. – На все, о чем вы просите, я согласен. Ступайте же, ступайте!
– Следовательно, я могу немедленно выехать в Сен-Кантен, доверившись слову вашего величества?
– Да, поезжайте, сударь, – заторопил его король, еще не пришедший в себя от испуга. – Сделайте то, что посулили, а я даю вам слово короля и дворянина выполнить вашу просьбу.
Обрадованный Габриэль низко поклонился королю и герцогине и молча вышел.
– Наконец-то!.. Ушел!.. – облегченно выдохнул Генрих, словно сбросив с себя непомерный груз.
– Успокойтесь и возьмите себя в руки, государь, – укоризненно сказала ему госпожа де Пуатье. – Вы чуть было не выдали себя в присутствии этого человека.
– Да, оттого что это не человек, – ответил задумчиво король, – это воплощенная говорящая боль моей совести.
– Ну что же, вы отлично поступили, государь, удовлетворив просьбу этого офицера и отправив его туда, куда он пожелал. И если он погибнет под стенами Сен-Кантена, вы избавитесь от вашей боли.
Король не успел ей ответить, так как в этот миг в комнату вернулся кардинал.
Между тем Габриэль, уйдя от короля с легким сердцем, думал уже только об одном: как бы свидеться с той, от которой он некогда бежал в полном смятении, – иначе говоря, с Дианой де Кастро.
Он знал, что она уединилась в монастыре, но в каком именно? Быть может, ее служанки не последовали за нею? И Габриэль направился в ее бывшие покои в Лувре, чтобы порасспросить Жасенту.
Жасента, как оказалось, тоже уехала с Дианой, но вторая служанка, Дениза, осталась в Лувре. Она-то и приняла Габриэля.
– Ах, господин д’Эксмес! – воскликнула она. – Добро пожаловать! Вы что-нибудь знаете новое о моей доброй госпоже?
– Напротив, я сам пришел к вам, Дениза, разузнать что-нибудь о ней.
– Ах, царица небесная! Я ведь ничего не знаю о ней и сильно тревожусь.
– Тревожитесь? Почему, Дениза? – спросил Габриэль, чувствуя, как его охватывает беспокойство.
– Как! Разве вы не знаете, где теперь находится госпожа де Кастро?
– Конечно, не знаю, Дениза, и надеялся именно у вас это узнать.
– Ах, боже мой! Да ведь ее угораздило, монсеньор, месяц назад испросить у короля разрешение удалиться в монастырь.
– Это мне известно. А дальше что?
– Дальше? Это и есть самое страшное. Знаете, какой она выбрала монастырь? Обитель бенедиктинок в Сен-Кантене, где настоятельницей сестра Моника, ее подруга! Она не пробыла там и двух недель, как испанцы осадили город.
– О, в этом виден перст божий! – воскликнул Габриэль. – Это только удвоит мои силы и мужество! Спасибо, Дениза! Прими вот этот подарок за добрые вести, – добавил он, вручив ей кошелек с золотом, – молись за госпожу свою и за меня.
Он сбежал по лестнице и оказался во дворе, где поджидал его Мартен-Герр.
– Куда теперь, ваша милость? – спросил его оруженосец.
– Туда, где гремят пушки, мой друг! В Сен-Кантен! Нам надо быть там послезавтра, а посему отправимся в путь через час.
– Вот это да! – воскликнул Мартен-Герр. – О святой Мартин, покровитель мой! Я еще кое-как мирюсь с сознанием, что я пропойца, игрок и распутник, но если окажется, что я еще и трус, тогда я брошусь один на целый вражеский полк.