XXXI. Проблеск надежды
– Погодите! – властно отчеканила Екатерина Медичи. – Не впускайте этого человека, пока я не уйду. Возможно, вы и жаждете доверить жизнь сына тому, кто лишил жизни его отца, но я-то отнюдь не желаю снова видеть и слышать убийцу моего супруга! Все это возмутительно, а посему я удаляюсь до его прихода. – И она вышла, даже не взглянув на своего умирающего сына. Но зато, уходя в свои покои, она намеренно не задернула портьеру и, захлопнув дверь, тут же жадно приникла к замочной скважине, дабы слышать и видеть все, что произойдет в комнате короля.
Габриэль вошел в сопровождении госпожи Дейелль, преклонил колено, поцеловал руку королеве и низко поклонился кардиналу.
– Что скажете? – нетерпеливо спросила Мария Стюарт.
– Скажу, государыня, что я уговорил мэтра Парэ. Он здесь.
– Благодарю, благодарю вас, преданный друг!
– Но разве королю стало хуже, государыня? – шепотом спросил Габриэль, с беспокойством взглянув на бледного и неподвижного Франциска II.
– Увы, никакого улучшения! – всхлипнула королева. – Трудно вам было уговорить мэтра Амбруаза?
– Не слишком, государыня. Его и раньше приглашали, но в таких выражениях, что ему оставалось только отказаться. Ему заявляли, что он должен честью и головою поручиться за жизнь короля, даже не осмотрев его. От него не скрывали, что он, как протестант, опасен для гонителя протестантов. Словом, к нему проявили столько недоверия, ему ставили такие жесткие условия, что он вынужден был наотрез отказаться. Впрочем, посланцы не выказывали особой настойчивости!
– Неужели они в такой форме передали наши предложения господину Парэ? – усомнился кардинал. – Но ведь мы лично, мой брат и я, два или три раза посылали к нему людей, и всегда они возвращались с отказом, с непонятными отговорками. А мы-то думали, что наши посланцы – вполне надежные люди!
– Так ли оно было, ваше преосвященство? – усмехнулся Габриэль. – Мэтр Парэ принял иное решение после того, как я передал ему милостивые слова королевы. Он убежден, что его намеренно, с преступной целью не желали допустить к больному королю.
– Тогда я начинаю понимать! – ответил Карл Лотарингский и прибавил тихо: – Я узнаю в этом милую ручку королевы Екатерины… И в самом деле: ей крайне не выгодно спасти собственного сына…
Между тем Мария Стюарт, предоставив кардиналу разбираться в том, что случилось, снова обратилась к Габриэлю:
– Так мэтр Парэ последовал за вами?
– По первому моему слову!
– Он здесь?
– Он ждет вашего разрешения войти.
– Пусть сейчас же войдет! Сейчас же!
Габриэль вышел и через мгновение вернулся вместе с хирургом.
Спрятавшись за дверью, Екатерина затаила дыхание.
Мария Стюарт подбежала к Амбруазу и, взяв его за руку, повела к постели больного, отрывисто бросая на ходу:
– Спасибо, что вы пришли, мэтр… Я надеюсь на вашу преданность, так же как и на вашу науку… Пойдемте скорее к постели короля…
Не успел Амбруаз Парэ опомниться, как уже стоял перед королем. Тот едва слышно стонал. Хирург внимательно всмотрелся в его осунувшееся, словно иссушенное страданиями лицо. Потом наклонился над тем, кто был для него только больным, и осторожно прощупал опухоль.
Король почувствовал легкое прикосновение руки врача, но не смог приподнять отяжелевшие веки.
– Ох, болит! – жалобно прошептал он. – Больно… Неужели вы не поможете мне?..
В комнате было темновато, и Амбруаз жестом попросил Габриэля придвинуть к нему светильник, но Мария опередила Габриэля и сама посветила хирургу.
Тщательное и молчаливое обследование длилось минут десять. Потом Амбруаз Парэ – строгий, задумчивый – встал и задернул полог постели.
Мария Стюарт не смела нарушить его глубокое раздумье и только с тревогой следила за выражением лица Амбруаза Парэ. Что-то он скажет? Каков будет приговор?
Прославленный целитель низко опустил голову, и королеве почудился в этом смертельный приговор.
– Ну что? – прошептала она, не в силах совладать со своею тревогой. – Неужели никакой надежды?
– Только одна и осталась, государыня, – ответил Амбруаз.
– Но одна все-таки есть!
– Да, есть, но увы, она тоже не бесспорна, и если бы… если бы…
– Что – если бы?
– Если бы тот, кого я должен спасти, не был королем…
– Спасите его, обращайтесь с ним, как с простым смертным! – воскликнула Мария.
– А если у меня не получится? – возразил Амбруаз. – Один господь всемогущ. Не обвинят ли меня в сознательном убийстве? Ведь я гугенот…
– Послушайте, – перебила его Мария, – если он выживет, я буду всю свою жизнь благословлять вас, если же он… если погибнет, я буду защищать вас до самой своей смерти! Попытайтесь! Умоляю вас! Вы говорите, что это последняя возможность. Боже мой, было бы преступлением отказаться от нее!