– Простите, монсеньор, – торопливо отозвался адъютант коннетабля, входя в комнату, – прибывший из Италии дворянин явился к государю от имени герцога де Гиза, и мне показалось необходимым доложить вам об этом… тем более что он непременно хочет повидать кардинала Лотарингского. Зовут его виконт д’Эксмес.
– Ты умно поступил, Гильом, – сказал коннетабль. – Приведи этого господина сюда. А ты, мэтр Арно, спрячься за эту портьеру и воспользуйся случаем приглядеться к человеку, с которым тебе, наверное, придется иметь дело. Я принимаю его для тебя, гляди в оба.
– Кажется, монсеньор, – задумчиво ответил Арно, – я уже встречался с ним где-то в пути. Но не мешает проверить… Виконт д’Эксмес?
Шпион проскользнул за портьеру. Гильом ввел Габриэля.
– Простите, – поклонился молодой человек старику, – с кем я имею честь говорить?
– Я коннетабль Монморанси. Что вам угодно, сударь?
– Еще раз прошу меня простить. Я имею поручение лично к государю.
– Государь сейчас не в Лувре, а в его отсутствие…
– Я разыщу или подожду его величество, – перебил его Габриэль.
– Его величество на празднике в Турнелле и вернется сюда не раньше вечера. Разве вы не знаете, что сегодня празднуется свадьба монсеньора дофина?
– Знаю, монсеньор, мне об этом сообщили в пути. Но я проезжал через университет, а не по улице Сент-Антуан.
– Тогда бы вам следовало держаться одного направления с толпою. Она привела бы вас к государю.
– Но я еще не имею чести быть представленным государю. Для двора я чужой. В Лувре я надеялся застать монсеньора кардинала Лотарингского. Я и просил доложить о себе его высокопреосвященству и не знаю, почему это привели меня к вам, монсеньор.
– Господин кардинал, как лицо духовное, любит сражения воображаемые, а я, человек военный, люблю только сражения настоящие. Вот почему я в Лувре, а господин кардинал – в Турнелле.
– Так я, с вашего позволения, монсеньор, отправлюсь к нему в Турнелль.
– О боже, отдохните немного, сударь, вы прибыли, по-видимому, издалека, надо думать, из Италии, раз въехали в город со стороны университета.
– Вы угадали: из Италии, монсеньор. Мне это совершенно незачем скрывать.
– Вы присланы, может быть, герцогом де Гизом? Ну, что он там поделывает?
– Разрешите, монсеньор, об этом сперва доложить его величеству и покинуть вас, чтобы исполнить этот долг.
– С богом, сударь, раз вы так спешите. Вам не терпится, должно быть, – прибавил он с напускным добродушием, – свидеться с какой-нибудь из наших красавиц. Разве не так, молодой человек?
Но Габриэль, приняв строгий вид, ответил только глубоким поклоном и удалился.
– Pater noster, qui es in cadis! – проскрежетал коннетабль, когда за Габриэлем захлопнулась дверь. – Уж не думал ли этот проклятый хлыщ, что я хотел его задобрить, расположить в свою пользу, подкупить, быть может? Точно я не знаю, с чем он приехал к королю! Не хуже знаю, чем он! Ну, если он еще повстречается мне, то дорого заплатит за свой надутый вид и нахальную недоверчивость! Эй, мэтр Арно!.. Куда же девался этот мерзавец? Тоже исчез! Пресвятым крестом клянусь, все сегодня сговорились валять дурака, дьявол их побери! Pater noster…
Пока разгневанный коннетабль изрыгал проклятия, сдабривая их, по своему обыкновению, словами из святых молитв, Габриэль, проходивший по полутемной галерее, с изумлением увидел стоявшего у дверей своего оруженосца, которому он еще раньше велел ждать во дворе.
– Это вы, Мартен? Вы пошли мне навстречу? – спросил он. – Так вот что: поезжайте вперед с Жеромом и ждите меня с зачехленными знаменами на углу улиц Сент-Антуан и Сент-Катрин. Кардинал пожелает, может быть, чтобы мы тут же их поднесли государю перед всем двором. Кристоф подержит мою лошадь и проводит меня. Поняли?
– Да, монсеньор, – ответил Мартен-Герр.
Опередив Габриэля, он стремительно сбежал по лестнице, как бы в знак того, что отлично исполнит поручение. Поэтому Габриэль, выйдя из Лувра, был несколько удивлен, столкнувшись еще раз во дворе с Мартен-Герром. Тот был бледен и до смерти напуган.
– Что это значит, Мартен? И что с вами? – спросил Габриэль.
– Ах, монсеньор, я только что видел его, он прошел здесь, в двух шагах от меня. Он даже заговорил со мной.
– Да кто?
– Кто же, как не дьявол, не призрак, не привидение, не наваждение, но второй Мартен-Герр!
– Опять это сумасшествие, Мартен! Вы, вероятно, стоя спите и видите сны.