– Почти, но кое-какие неясности еще остались. Этот чертов Арно успел вчера произнести перед судом очень толковую и убедительную речь.
«Ну свалял же я дурака!» – пронеслось в голове у Арно.
Габриэль продолжал:
– Вот сейчас ты толково и уверенно доказал мне, что Арно должен умереть, а вчера перед судьями ты не мог связать и двух слов, не привел ни одного доказательства в пользу правого дела. Тебе дали полную возможность защищаться, а ты так ничего и не сумел опровергнуть…
– Ваша милость, при вас я чувствую себя свободно, а судейское сборище меня пугает. И потом, должен признаться, мне казалось, что суд лучше моего разберется во всем этом деле. Но, видно, с законниками нужно вести себя по-другому. Им нужно краснобайство, теперь мне ясно. Вот бы начать сначала!
– И что бы ты тогда сделал?
– Тогда бы уж я разговорился!.. И обратите внимание: опровергнуть все доводы и ухищрения этого Арно дю Тиля – сущие пустяки!
– Неужто пустяки?
– Прошу прощения, ваша светлость, но его слабинку я вижу не хуже, чем он сам, и если бы я не стеснялся, то сумел бы рассказать судьям…
– Что бы ты им сказал?
– Что бы я им сказал? – переспросил Арно. – Да ничего не может быть проще… Вот послушайте!
И Арно дю Тиль начисто опроверг свою же собственную, сказанную накануне речь. Он распутал весь этот клубок, состряпанный им же самим. Он развернул перед Габриэлем две судьбы – честнейшего человека и проходимца, которые, так же как масло и воду, невозможно смешать. Словом, своей собственной рукой он разрушил до основания здание лжи, которое возвел только вчера с таким искусством.
Живи Арно дю Тиль в наше время, он был бы превосходнейшим адвокатом. Но – увы! – на беду свою, он родился на триста лет раньше.
– Думаю, что больше говорить не о чем, – так он закончил свою речь. – Досадно только, что не слыхали меня судьи.
– Почему же? – возразил Габриэль. – Они тебя слышали.
– Как так?
– Взгляни сам.
Дверь камеры распахнулась, и перед ошеломленным и оробевшим Арно предстали на пороге председатель суда и двое его судей.
– Что это значит? – обратился Арно к Габриэлю.
– Это значит, что я, опасаясь, как бы мой бедный Мартен-Герр от робости опять не запутался, дал возможность судьям без его ведома послушать его заключительную и крайне убедительную речь.
– Вот и прекрасно! – со вздохом облегчения проговорил Арно дю Тиль. – Премного вам благодарен, ваша милость.
Потом, обращаясь к судьям, жалостливо спросил:
– Могу ли я надеяться, что моя речь доказала вам мою правоту?
– Бесспорно, – ответил председатель суда. – Высказанные вами доводы нас вполне убедили.
– Ага! – ликовал Арно дю Тиль.
– Но, – продолжал председатель, – у нас есть доказательства и того, что вчера при размещении узников произошло недоразумение, а именно: Мартен-Герр был водворен в вашу камеру, а вы, Арно дю Тиль, в настоящее время находитесь в его помещении.
– Что? – пролепетал пораженный Арно. – Ваша светлость, а вы что скажете на это? – обратился он к Габриэлю.
– Я скажу следующее, – сурово произнес Габриэль. – Я хотел получить лично от вас полное доказательство невиновности Мартена и вашей вины. Вы заставили меня, презренный, играть роль, которая мне была омерзительна. Но, видя вашу наглость, я понял, что в борьбе с такими, как вы, допустимы все виды оружия и что лжеца можно одолеть только ложью. В конце концов вы сами облегчили мне задачу: ваша подлость сама вовлекла вас в западню!
– В западню? – отозвался Арно. – Значит, тут была западня! Но так и знайте, монсеньор, вы отрекаетесь от вашего Мартена! Как бы вам не ошибиться!
– Не настаивайте, Арно дю Тиль! – вмешался председатель суда. – Ошибка была заранее обусловлена и совершена с ведома суда. Вы изобличены полностью.
– Но если вы говорите, что ошибка была обусловлена, – не унимался наглец, – кто может поручиться, что не было ошибки в исполнении вашего приказа?
– Свидетели – солдаты и тюремщики!
– Они ошибаются! – завопил Арно дю Тиль. – Я действительно Мартен-Герр, оруженосец графа де Монтгомери! Я не дам себя так легко осудить! Сведите меня с моим двойником, поставьте нас рядом, тогда и выбирайте, кто Арно дю Тиль, а кто Мартен-Герр, кто виновен, а кто неповинен! Вы хотите лишь усугубить всю эту путаницу! Но вопреки всему я всегда буду утверждать: я – Мартен-Герр! И никто не может меня опровергнуть, никто не сумеет доказать обратное!
Судьи и Габриэль лишь покачивали головой да грустно улыбались, видя такое бесстыдное упорство.
– Я снова говорю вам, Арно дю Тиль, – заметил председатель, – спутать вас с Мартен-Герром невозможно.
– Да почему же? – вопил Арно. – Как распознать? По какой примете?