Это говорил Малыш, подошедший в это время с Бирком и видевший все происшедшее. Взглянув затем на старшего мальчика, он сказал:
– Впрочем, такая бесцеремонность нисколько не удивляет меня со стороны графа Эштона!
Это был действительно достойный наследник Пиборнов, приехавший накануне на морские купания и занявших одну из лучших местных вилл.
– Ах, это негодяй грум! – сказал с глубоким пренебрежением граф Эштон.
– Да, это я.
– И еще с той же собакой, которая загрызла моего пойнтера. Неужели она воскресла! Мне казалось, что с нею покончили…
– Но вы ошиблись в этом, – ответил Малыш, нисколько не робея перед своим бывшим хозяином.
– Ну а теперь, когда я тебя встретил, я наконец накажу тебя должным образом, – вскричал граф, подходя быстро к Малышу с поднятой тростью.
– Сначала вы заплатите стоимость птиц, господин Пиборн.
– Нет, сначала вот тебе! – И молодой джентльмен ударил Малыша тростью.
Хотя Малыш был моложе своего соперника, но превосходил его в силе и отваге. Он бросился на графа, вырвал у него трость и дал ему две сильные пощечины.
Наследник Ппборнов хотел драться, но Малыш в одну минуту повалил его на землю и прижал коленом. Товарищи графа хотели заступиться за него, но Бирк так грозно оскалил зубы, что им пришлось бы плохо, если бы Малыш не отозвал собаку и не удалился, не заботясь более ни о графе Эштоне, ни о его приятелях.
После этой неприятной встречи лучше всего было как можно скорее покинуть Брей, считал Малыш.
Граф мог пожаловаться, и неизвестно, что из этого вышло бы; конечно, если бы у Малыша было время хорошенько подумать, он сообразил бы, что глупый и чванливый мальчик никому не расскажет этого случая, чтобы избежать позора. Но как бы то ни было, Бирк был снова запряжен в тележку, совершенно пустую в этот раз, и около восьми часов Малыш вместе с Бобом покинули Брей.
Поздно вечером путешественники достигли Дублина, пройдя двести пятьдесят миль за три месяца по выходе из Корка.