Глава девятая. КЕРУАНСКАЯ ФЕРМА (Продолжение)
На следующий день, 20 октября, у ворот Керуанской фермы раздались веселые возгласы:
– Отец идет!
– И мать!
– Вот они оба!
Это кричали Китти и Сим, увидавшие издали возвращавшихся Мартена и Мартину Мак-Карти.
– Здравствуйте, дети! – сказал Мартен.
– Здравствуйте, сыновья мои! – произнесла Мартина, входя.
В слове «мои» звучала материнская гордость.
Фермер с женой выехали из Лимерика рано утром. Они совсем продрогли, проехав около тридцати миль в это холодное осеннее время, да еще в «jaunting car».
«Car» – это род тележки, а «jaunting» она называется потому, что десять пассажиров сидят спиной друг к другу на скамейках, посредине. Представьте себе двойную скамью, какие украшают бульвары, но с приделанными колесами, с досками, в которые упираются ноги пассажиров, прислоняющихся к положенному за спину багажу, – и вы получите экипаж, употребляемый обыкновенно в Ирландии. Если он не представляет особых удобств, так как, сидя в нем, можно любоваться лишь одной стороной пейзажа, и ничем не защищает от непогоды и ветра, зато самый скорый, и кучер его отличается ловкостью и проворством.
Поэтому не приходится удивляться, что Мак-Карти с женой, выехавшие около семи часов утра из Ли-ыерика, подъехали уже в четвертом часу к ферме. Кроме них были и другие пассажиры. Высадив фермеров, экипаж покатился далее к главному пункту Керрийского графства.
Мюрдок при виде родителей поспешно вышел к ним навстречу.
– Благополучно ли вы съездили, батюшка? – Спросила молодая женщина, целуясь с Мартеном.
– Отлично, Китти.
– Нашли ли вы капустную рассаду на Лимерикском рынке? – спросил Мюрдок.
– Да, сын мой, нам пришлют ее завтра.
– И репу?
– Да, самый лучший сорт.
– Это хорошо, отец.
– И мы нашли еще нечто, по-моему, тоже очень хорошее!..
Мюрдок и Сим с удивлением взглянули на ребенка, которого Мартина передала Китти со словами:
– Вот мальчуган, в ожидании другого, которого нам подарит Китти.
– Но он совсем замерз! – вскричала молодая женщина.
– Я укрывала его всем, чем могла, заметила фермерша.
– Надо скорее нести его в дом да поздороваться с бабушкой, которая давно уже ждет нас.
Китти взяла на руки Малыша, и вскоре все семейство собралось в столовой, где бабушка сидела в большом кресле с мягкими подушками.
Ей принесли ребенка, которого она, лаская, посадила к себе на колени.
Он сидел, ничего не понимая, с удивлением все осматривая. Опять все было по-новому. Положительно это был сон, так все это не походило на вчерашнее. Кругом было столько добрых старых и молодых лиц! Путешествие его развлекло, а чудный воздух, наполненный благоуханием деревьев и осенних цветов, ласкал его. Перед отъездом он поел горячего супа и во время дороги не переставал грызть превкусные лепешки, которые Мартина вынимала из дорожного мешка. Он рассказал, как умел, о своем прошлом, о своем пребывании в Ragged school, о пожаре, о добром Грипе, которого он не переставал вспоминать; затем о мисс Анне, которая оказалась не его матерью, хотя и назвала его своим сыном; о сердитом господине, называвшемся герцогом, который хотел его отнять; затем о том, как его все бросили и он очутился на Лимерикском кладбище. Фермеры, не много поняв из всего рассказанного, видели в нем брошенное существо, предназначенное провидением их заботе.
Растроганная бабушка поцеловала ребенка, остальные поступили так же.
– А как его зовут? – неожиданно спросила бабушка.
– Он не упоминает другого имени, кроме Малыша, – ответила Мартина.
– Что ж, будем и мы его так называть, заметила бабушка.
– А когда он будет взрослым, как же тогда? – спросил Сим.
– Все равно, пусть остается Малышом! – заключила добрая старушка, снова целуя его.
С него сняли лохмотья, в которых он выступил в роли Сиба, и заменили одеждой Сима, ношенной им в детстве, ее совсем, правда, новой, но чистой и теплой. Заметим, что и здесь ему оставили его шерстяную фуфайку.
Он ужинал в этот вечер за стойлом этих почтенных людей, сидя на высоком стуле и спрашивая себя с тревогой, не исчезнет ли все это опять, как сон. Нет! Он не исчезал, этот вкусный овсяный суп, которого ему досталась полная тарелка. Не исчез и кусок сала с капустой, и пирог из гречневой муки с яйцами, разделенный между всеми на равные части и запиваемый удивительно вкусным напитком из ячменя.
Что за ужин, да еще кругом все улыбающиеся лица, кроме, впрочем, старшего брата, всегда серьезного и немного грустного! И вдруг глаза Малыша наполнились слезами, скатившимися по щекам.