– Должен заметить, что трудно было бы поместить их в лучшие руки… А все же, несмотря на самые лучшие заботы, случается, что эти малютки заболевают… Ведь детский возраст хрупок, и мне показалось, что одна из ваших девочек…
– Я делаю все, что могу, сударь, – ответила Хард, которой удалось выдавить слезу из своих волчьих глаз. – Я слежу день и ночь за детьми… я отказываю себе в пище, лишь бы они были сыты… Приют отпускает так мало на их содержание… Около трех фунтов в год!..
– Да, этого недостаточно, и надо иметь особую любовь, чтобы так заботиться о детях, как это делаете вы… Итак, у вас на попечении две девочки и мальчик?..
– Да.
– Сироты, вероятно?..
– Надо полагать.
– Девочкам от четырех до шести лет, а мальчику года два с половиной?..
– Да, а для чего вы это спрашиваете?
– Сейчас узнаете…
Хард взглянула на него искоса.
– Конечно, – продолжал он, – воздух очень чист в Донегале, все гигиенические условия превосходны… А между тем детки так нежны, что, несмотря на ваши усиленные заботы, вы все же можете, – простите, что мне приходится вас омрачать такими мыслями, – лишиться одного из них… Вам следовало бы их застраховать.
– Застраховать?..
– Да, застраховать в вашу пользу…
– В мою пользу? – вскричала Хард, глаза которой сразу оживились.
– Я вам сейчас разъясню… Уплачивая страховой компании по несколько пенсов в месяц, вы получите премию в два или три фунта, если который-нибудь из детей умрет…
– Два или три фунта? – повторила Хард.
Агент, видимо, мог надеяться, что предложение его будет принято.
– Это все так делают, – продолжал он слащавым голосом. – У нас застраховано уже несколько сот детей донегальских ферм. И если ничто, конечно, не может утешить при смерти ребенка, то все же является некоторым… возмещением получение в это тяжелое для семьи время нескольких золотых гиней, выдаваемых нашим страховым обществом…
Хард схватила маклера за руку.
– И их действительно дают… и без затруднений?.. – спросила она прерывающимся голосом, оглядываясь по сторонам.
– Без всяких затруднений. Как только врач даст свидетельство о смерти ребенка, надо явиться к представителю общества в Донегаль.
Затем, вынув из кармана бумагу, агент добавил:
– У меня есть готовые полисы, и если бы вы согласились подписаться вот здесь внизу, вам бы пришлось менее беспокоиться о будущем. Позволю себе заметить, что в случае смерти одного из детей, – а это, и несчастью, всегда может случиться, – премия облегчила бы вам содержание других… Ведь действительно, приют отпускает слишком мало…
– И сколько я должна платить? – спросила Хард.
– По три пенса в месяц за каждого ребенка, то есть всего по девять пенсов.
– Вы согласитесь застраховать и младшую?
– Конечно, хотя мне показалось, что она серьезно больна! Если вам не удастся спасти ее, вы получите два фунта, понимаете, два фунта! И заметьте, что все это делается нашим обществом для блага маленьких созданий. В наших интересах, чтобы они как можно дольше жили, так как жизнь их приносит нам доход! Мы бываем очень огорчены, когда кто-нибудь из них умирает!
Впрочем, они не очень-то огорчались, эти высоконравственные страхователи, если только смертность не превышала определенной нормы. И, предлагая включить в страховку маленькую умирающую, агент был уверен в выгодном деле, основываясь на выраженной его директором мысли:
– После смерти застрахованного ребенка появляется еще более желающих страховать жизнь детей.
Это была правда, как и то, что некоторые не останавливались перед преступлением для получения премии; но такие случаи были редки, поспешим заметить это.
Казалось бы, страховые общества, как и их клиенты, должны находиться под строгим надзором. Но в глуши, как и в этой деревушке, не существовало никакого контроля, и агент мог совершенно спокойно войти в сделку с отвратительной Хард, хотя и догадывался, на что она способна.
– Ну что ж, матушка, – продолжал он убеждать женщину, – неужели вы не понимаете вашей выгоды?
Однако та все еще не решалась истратить девять пенсов, даже зная, что в скором времени получит премию за маленькую умершую.
– Так сколько это будет стоить? – переспросила Хард, словно надеясь на уступку.
– По три пенса в месяц на каждого ребенка, то есть всего девять пенсов.
– Девять пенсов!
И она пробовала торговаться.
Это бесполезно, – заметил наконец агент. – Подумайте только, что, несмотря на ваши заботы, ребенок этот может умереть не сегодня… так завтра… и вы получите от общества два фунта… Решайтесь же, уверяю вас… подпишите…