Семейство Мак-Карти, проводящее большую часть времени на чистом воздухе, занимаясь физическим трудом, имело превосходное здоровье и не прибегало ни к врачам, ни к лекарствам. Оно происходило от породы ирландских земледельцев, легко уживающихся как среди лугов Америки, так и в Новой Зеландии и Австралии. Будем надеяться, что этим достойным людям не придется эмигрировать за океан. Дай Бог, чтобы их остров не отбросил их от себя, как многих других своих сынов!
Во главе семьи стояла мать Мартена, всеми любимая и уважаемая семидесятилетняя женщина, муж которой управлял прежде этой фермой. Бабушка – так ее все величали – помогала, насколько могла, своей невестке по хозяйству, пряла пряжу.
Старший сын, Мюрдок, двадцати семи лет, более образованный, чем отец, интересовался вопросами, волновавшими Ирландию, и родные всегда опасались, чтобы он не попал в какую-нибудь скверную историю. Мюрдок принадлежал к числу людей, только и думающих о возвращении home rule, то есть о торжестве автономии, не подозревая, что home rule имеет в виду более политические реформы, чем социальные. Между тем эти-то последние более всего и нужны Ирландии, угнетаемой до сих пор суровым феодальным режимом.
Мюрдок, здоровенный малый, мрачный, необщительный, недавно женился на Китти, дочери соседнего фермера. Прелестная молодая женщина, любимая всей семьей Мак-Карти, обладала той спокойной, гордой красотой и благородной осанкой, которые часто встречаются среди низших классов Ирландии.
Лицо ее оживлялось большими голубыми глазами, белокурые волосы красиво вились под украшенным лентами чепчиком. Китти очень любила мужа, и Мюрдок, который никогда не смеялся, все же иногда улыбался, глядя на нее, так как чувствовал к ней глубокую привязанность. Она, пользуясь своим влиянием, всегда сдерживала его, когда появлялся какой-нибудь пропагандист, утверждавший, что никакое соглашение немыслимо между лендлордами и их данниками.
Нечего и говорить, что Мак-Карти, как хорошие католики, видели в протестантах своих врагов.
Мюрдок любил посещать митинги, и у Китти всегда сжималось сердце, когда он уезжал в Трали или в какую-нибудь другую соседнюю деревню. На этих собраниях он говорил с врожденным у ирландцев красноречием; и, когда возвращался домой, Китти сразу угадывала по лицу мужа волновавшие его чувства. И, слушая вырывавшийся у него призыв к аграрной революции, прилагала немало стараний, чтобы успокоить Мюрдока.
– Милый, – говорила она, – надо иметь терпение… покорность…
– Терпение, – отвечал он, – когда годы уходят и ничего не достигается? Покорность, когда видишь таких честных тружениц, как наша бабушка, остающихся такими же бедными после целой жизни усиленного труда? Оставаясь вечно терпеливым и покорным, моя бедная Китти, доходишь до того, что ко всему начинаешь приспособляться, теряешь сознание своих прав, сгибаешься под игом, чего я не сделаю никогда… Никогда! – повторял он гордо, подняв голову.
У Мартена было еще двое сыновей: Пат, или Патрик, и Сим, или Симеон, – один двадцати пяти, другой девятнадцати лет.
Пат ездил обыкновенно по торговым делам в качестве матроса на одном из судов почтенной фирмы Маркард из Ливерпуля; что касается Сима, то он был незаменимым помощником отцу в полевых работах и в уходе за скотом. Сим беспрекословно слушался старшего брата и относился к нему с таким же уважением, как если бы он был главой семейства. Будучи самым младшим и поэтому наиболее избалованным, Сим был склонен к веселости, таящейся всегда в характере ирландца. Любил побалагурить, посмеяться, оживляя своим присутствием эту строгую патриархальную семью. Очень подвижной, он резко отличался от серьезного уравновешенного Мюрдока.
Такова была эта честная, трудолюбивая семья, в которой суждено было жить Малышу. Какая разница между унизительным существованием в Ragged school и этой здоровой, благотворно влияющей жизнью ирландской фермы!.. Нет сомнения, что эта перемена подействует на его детское, рано развившееся воображение. Правда, он провел несколько недель в благоприятной обстановке у мисс Уестон, но там не было искренности чувства, извращенного привычками театрального мира.
Строения, находящиеся в пользовании Мак-Карти, не были многочисленны. В богатых местностях Соединенного королевства подобные фермы обставлены с гораздо большей роскошью.
Но ведь благосостояние фермы зависит главным образом от ее хозяина, а обширность ее не играет здесь важной роли. Заметим еще, что Мак-Карти не был счастливым «собственником», владеющим небольшим участком. Он был просто одним из многочисленных данников герцога Рокингама, или, если можно так выразиться, одной из сотен земледельческих машин, пущенных в действие для обработки владений лендлорда.