– Никогда еще правительство не было столь недостойным! – вскричал однажды О'Коннель. – Стенли Виг – ренегат; сэр Джеймс Грэм – нечто еще худшее, сэр Роберт Пиль – всецветный флаг, да еще и цвета-то какие-то неопределенные – сегодня желтый, завтра зеленый, послезавтра флаг ни того, ни другого цвета; но надо опасаться, как бы он не окрасился кровью!.. Что же касается бедняги Веллингтона, то ничего не могло быть глупее, как преподнести его Англии. Не доказал ли историк Алисен, что он попался впросак при Ватерлоо? К счастью для него, он обладал отважным войском, у него были солдаты-ирландцы. Ирландцы оставались верны Б, рауншвейгскому дому, хотя он был против них, были верны Георгу III, который изменял им, верны Георгу IV, который выходил из себя от злости, даруя им независимость, верны старику Вильгельму, при котором министерство разразилось беспощадной кровавой речью против Ирландии, верны, наконец, и самой королеве! Итак, англичанам – Англия, шотландцам – Шотландия, а ирландцам – Ирландия!
Достойные слова!.. Вскоре мы убедимся, насколько сбылось желание О'Коннеля и действительно ли Ирландия принадлежит ирландцам.
Лимерик – один из главных городов Изумрудного острова, хотя и перешел из третьего в четвертый разряд с тех пор, как часть его промышленности отошла к Трали. В нем тридцать тысяч жителей. Его улицы широкие, прямые, проложены по-американски; его лавки, магазины, гостиницы, городские здания занимают обширные пространства. Но стоит перешагнуть Томонский мост, и вступаешь в часть города, оставшуюся вполне ирландской, со всеми ее развалинами, обвалившимися валами, площадью той «черной батареи», которую отважные женщины, подобные Жанне Хашет, защищали до последней капли крови против оранцев.
Ничто не производит такого грустного, удручающего впечатления, как эта бьющая в глаза противоположность!
По своему расположению Лимерик несомненно предназначен быть важным промышленным и торговым центром. Шанон, «лазоревая река», является для него таким же путем, как Клайд, Темза и Мерсей. Но если Лондон, Глазго и Ливерпуль извлекают пользу из своих рек, то Лимерик, к несчастью, не имеет от своей ни малейшей выгоды. Лишь небольшое количество барок оживляет ее ленивые воды, которые довольствуются омыванием богатых кварталов города и заливают равнины с их обильными пастбищами. Ирландские эмигранты должны были бы забрать с собой в Америку Шапон, из которого американцы, наверное, сумели бы извлечь пользу.
Хотя промышленность Лимерика ограничивается выделыванием окороков, он все же премилый город, в котором женская часть населения отличается замечательной красотой, – что, кстати, было легко заметить во время игры мисс Анны Уестон.
Все знают, что актрисы не особенно скрывают свою частную жизнь за высокими стенами. Они скорее предпочли бы поселиться в стеклянных домах, если бы архитекторы строили такие здания. Да и к чему мисс Анне Уестон скрывать то, что произошло в Галуее? На другой день после ее приезда во всех салонах Лимерика только и говорили, что о Ragged school. Распространился слух, что эта героиня стольких драм спасла маленькое создание, бросившись сама в пламя, – чего она, впрочем, и не отрицала. Может быть, она и сама этому верила, как случается с хвастунами, которые кончают тем, что сами верят тому, что сочинят. Зато было вполне достоверно, что она привезла в «Royal George Hotel» ребенка, которого хотела усыновить и которому решила дать имя, так как у него не было ровно никакого.
– Малыш, – ответил он, когда она спросила, как его зовут.
Ей это имя понравилось, да и чем оно было хуже какого-нибудь Эдуарда, Артура или Мортимера? К тому же она употребляла, обращаясь к нему, все уменьшительные от слова «baby», как это и делают обыкновенно в Англии.
Надо признаться, что герой наш пока ровно ничего не понимал и принимал все довольно равнодушно – и ласки, и поцелуи, которые ему расточали, красивые платья, модные ботинки, даже хорошую пищу, – а его кормили по-царски, – и сласти, которыми его закармливали.
Нечего и говорить, что друзья и подруги актрисы поспешили приехать к ней в «Royal George Hotel». А сколько она получила восторженных похвал, и как мило она их принимала! Снова и снова ей приходилось рассказывать про все случившееся в Ragged school. Слушая ее рассказ, можно было подумать, что огонь уничтожил весь Галуей и сравниться с ним мог бы только тот знаменитый пожар, который уничтожил большую часть столицы Соединенного королевства и памятником которому служит Fire Monument, воздвигнутый в нескольких шагах от Лондонского моста.
Ребенок присутствовал всегда на этих приемах, и мисс Анна Уестон умела обратить на него общее внимание. Но несмотря на все ласки и довольство, он все же вспоминал иногда, что был любим. Однажды он решился спросить:
– А где же Грип?
– Кто это Грип, мой бебиш? – спросила мисс Уестон.